Вчера до самой ночи просидел
Я на кладби́ще, всё смотрел, смотрел
Вокруг себя; - полстёртые слова
Я разбирал. Невольно голова
Наполнилась мечтами; - и очей
Я не был в силах оторвать с камней! (© М.Л.)
Соотечественники, посещающие Ригу, сюда заходят нечасто. Старейшее Православное Покровское кладбище (Pokrova kapi), находящееся ныне почти в центре города, было основано по указу Екатерины II. Хоронить здесь начали с 1773 г. В начале XX в. Рига стала одним из главных городов русской эмиграции. Не все помнят, что еще до «философских пароходов» в 1922 г. поездом Москва-Рига-Берлин была депортирована первая группа инакомыслящих. На Покровском нашли последнее пристанище генералы и офицеры РИА, священники, чиновники, купцы, литераторы и художники, деятели культуры и меценаты канувшей в небытие великой северной Атлантиды.
Покровское в прошлом веке целенаправленно разрушалось и разворовывалось. Но каким-то чудом уцелело (не совсем чудом, есть у него свой ангел-хранитель, о нём в конце рассказа). Соседние Большое и Яковлевское кладбища, где хоронили лютеран и католиков, разровняли в «мемориальный парк», место выгула собак и обиталище бомжей. А сюда сегодня легко приехать на трамвае № 11 и почувствовать перемещение во времени.
Центр некрополя — храм Покрова Пресвятой Богородицы (1879, арх. Р.Ю. Пфлуг).
Справа от него часовня-памятник в честь священномученика Иоанна (Поммера), архиепископа Рижского и первого латвийского святого, садистски убитого в 1934 г.
Рядом покоится Беклешов Александр Андреевич (1743-1808), генерал от инфантерии, рижский губернатор, сенатор и генерал-прокурор. Состоял он в свойстве с А.С. Пушкиным, участвовал в Чесменском сражении, знал несколько языков, командовал наместничествами орловским и курским, киевским, подольским и малороссийским, был московским генерал-губернатором, всегда обнаруживал благоприятное отношение к евреям. Гранитный монумент с его барельефом и эпитафией пережил все войны и революции, украли его уже в конце двадцатого века.
источник фото
Братская могила русских воинов, павших в Великой войне.
«Здесь покоится прах незабвенной дочери нашей Олимпиады Андреевны Чорбы, скончавшейся 23го Марта 1847го Года».
 |
 |
Ходить по дорожкам Покровского кладбища можно часами.
Но я приехал сюда, чтобы разыскать могилу Георгия Ивановича Гончаренко (1877-1940), генерал-майора Генштаба, поэта и писателя. Под псевдонимом Юрий Галич он написал 14 книг повестей, рассказов и стихов.
А еще он служил в полку легендарных гатчинских Синих кирасир (Лейб-гвардии Кирасирский Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк) и был сослуживцем Вел. князя Михаила Александровича. Тема эта весьма близка автору настоящих строк (см. очерки «Два гатчинских романа» , «Палаш Великого князя»), а одна прочитанная пару лет назад книжка не давала покоя авторской душе.
С именем Георгия Гончаренко связывают рождение легендарного романса «Поручик Голицын».
Вот краткий рассказ о его жизни.
СИНИЙ КИРАСИР ГОНЧАРЕНКО
Георгий Гончаренко родился 10 (22) июня 1877 г. в Варшаве в небогатой дворянской семье. Его отец Иван Юрьевич, бывший офицер РИА, служил инспектором учебных заведений. Мать Надежда Николаевна, урожд. Добровольская, с ранних лет старалась развивать в сыне художественные наклонности, мечтала отдать его учиться в Александровский лицей. Вышло иначе. Отец ушел из жизни, когда сыну исполнилось 9 лет, семья оказалась в сложном финансовом положении, и мальчика отдали в Полоцкий кадетский корпус.
Надежда Николаевна переехала в Петербург, где брат ее покойного супруга – Андрей Юрьевич имел большую казенную квартиру (мне удалось найти адрес – Литейный пр. 6, дом Главного военно-артиллерийского управления).
После корпуса, который Георгий окончил с отличием, – Николаевское кавалерийское училище, «Славная школа». Из него в 1897 г. он был выпущен по первому разряду корнетом в Лейб-гвардии Кирасирский Ея Величества полк.
«Уже месяц, как я живу в маленьком городке, отстоящем в часовом расстоянии от столицы, ношу нарядный мундир, состою членом офицерской семьи, с которой связан тысячью нитей.
Пролетели годы ученья, юнкерских испытаний, начальнической опеки. Мечта, лелеемая на протяжении многих лет, которая казалась недоступной и неосуществимой, претворилась в действительность».
Кирасиры Ея Величества (Синие)
«Как ласкает взор это мягкое сочетание белого и синего цвета с золотом, которое выражено на всем, - на офицерских и солдатских фуражках, на погонах, на эполетах, на шелковой мебели полкового собрания. <...>
Я назначен заведовать командой разведчиков четвертого эскадрона. Другими словами, занимаюсь наиболее интересной и ответственной работой, которая лишь в исключительных случаях может быть поручена юному субалтерну».
Проза Юрия Галича необычна. В «Синих кирасирах» он вывел себя под именем корнета Черкесова, и в то же время в книге описаны имевшие место события и их участники под настоящими именами.
«Среди ездоков выделяется командир эскадрона Ее Величества ротмистр Александр Иванович Дрозд-Бонячевский, полковой адъютант поручик Лазарев, поручик Павлуша Мордвинов, светский кавалер и танцор, щеголеватый корнет Эдуард Николаевич фон Шведер.
К числу искусных же ездоков принадлежат и красивый поручик Арапов, и бойкий Миша Свечин, и корнеты Данилов, Плешков, Куликовский, Эксе. Я держусь в хвосте смены на своем славном Рэд-Бое».
Автографы почти всех перечисленных сослуживцев героя можно найти на дарственном палаше их августейшему однополчанину.
Мне доставляло огромное удовольствие перечитывать эпизоды жизни кирасирского полка и сравнивать их с сохранившимися фотографиями тех времен.
Ежегодно 9 мая в Гатчине по случаю полкового праздника Синих кирасир проводился парад в присутствии Императора и членов императорской фамилии.
«…Беглой молнией сверкнули клинки и высоко поднялись пики с вьющимися значками.<...> Генерал барон Рауш, с поднятым палашом, выжав галопом белоногую кобылицу, сделал заезд и остановился перед Царем.
Впереди выступал старший полковник, Ипполит Алексеевич Еропкин, высоко задрав голову в золотой каске, туго схваченной под подбородком металлической чешуей, опустив тяжелый палаш за правую шпору. <...>
Солнечные лучи ударяют в кирасы и каски с золотыми орлами. Точно гигантские свечи горит сталь палашей. Как легкокрылые мотыльки вьются над шлемами пестрые флюгера. В топоте, в грохоте, в бряцанье и звоне вооружения, туго обтянутые белым сукном, крепко скованные металлом, проходят латники на могучих конях.
— Спасибо, эскадрон Ее Величества! — бросает Царь.
Дружно гремит кирасирский ответ, а на смену тяжелой массой уже надвигается белоногий второй эскадрон…».
Ритуальная чарка водки после парада
«А на отдельном столике, убранном белой скатертью, с синей, в цвет полка бахромой, стоял хрустальный графинчик с серебряной рюмкой. Предстояла традиционная «чарка». <...>
Генерал барон Рауш, волнуясь, с легкой краской, проступившей на бледном лице, слегка дрожащей рукой наполнил до краев чарку и поднес Императору на серебряном блюде.
— За здоровье доблестного полка! — произнес Царь.—За славных Кирасир Ее Величества! — и осушил чарку.
Генерал барон Рауш ответил тостом в честь Императора и Августейшего Шефа.
Громкими криками кирасиры заключили речь командира...».
Очень интересны строки Галича, посвященные молодому царю Николаю II.
«Ничего, решительно ничего не было в Государе от его деспотично-неукротимых, грозных и властных предков: от Великого Петра, от безумного Павла Петровича, от сурового Николая, от покойного родителя, мощного Царя-Миротворца.
Сухощавый, среднего роста, деликатный, с ласковым взором мягких лучистых серо-голубых глаз, с тихим спокойным голосом, с выдержанной, ровной, неторопливой речью, он ни в малейшей степени не воплощал в себе образ самодержавного властелина, неограниченного повелителя великой Империи.
И вместе с тем вызывал чувства невольного обаяния, необъяснимого волнения, трепета, преклонения, мистического восторга.
Но сердце сжималось в тревожных предчувствиях».
Георгий Гончаренко прослужил в Гатчине около 4 лет: для службы в гвардейском полку надо располагать средствами, а их у него не было. Он поступил в Военную Академию Генштаба в Петербурге, потом окончил с отличием Офицерскую кавалерийскую школу, в декабре 1904 г. назначен Исполняющим должность столоначальника Главного Штаба. В 1907 г. издал первый поэтический сборник «Вечерние огни».
С 19 октября 1907 г. — обер-офицер для поручений при штабе Виленского Военного Округа. В 1911 г. Гончаренко был назначен начальником штаба в крепость Усть-Двинск близ Риги, где и служил до Первой мировой войны.
Начштаба Усть-Двинской крепости полковник Г.И. Гончаренко и комендант крепости ген.-лейтенант Мионинский. Рига, 1914 г.
МЕЧИ, РАСПАВШИЕСЯ В ЗВЕНЬЯ
С ноября 1915 г. Гончаренко командует 19-м драгунским Архангелогородским полком, который квартировал в Митаве (Елгава). Со своим полком он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве, был награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. с мечами и Георгиевским оружием. В ходе этой операции город Галич был объектом ожесточенных сражений и переходил из рук в руки. Его название писатель выбрал себе, как псевдоним.
В апреле 1917 г. он получил звание Генерал-майора Генштаба, Как говорят, для Гончаренко, убежденного монархиста, данное Временным правительством звание большой цены не имело.
ВИКИ нам указывает, что в 1918 г. Гончаренко числился по Генштабу в составе РККА. Подтверждений этому я не нашел, но точно известно, что в том году он стал пробираться на юг, где давало первые ростки Белое движение.
В июне 1918 г. Георгий Иванович приезжает в Киев. Здесь еще один его сослуживец, а теперь Гетман Украины П.П. Скоропадский приглашает Гончаренко служить начальником наградного отдела. Вскоре отряды Симона Петлюры ворвались в город, организовав жесточайший террор. Царские офицеры расстреливались без суда. Гончаренко пытался уехать в Одессу, но по дороге был арестован петлюровцами, возвращен в Киев и помещен в тюрьму, из которой ему удается бежать.
В феврале 1920 г. через Константинополь Гончаренко прибыл во Владивосток. Был зачислен в резерв сухопутных и морских сил Временного правительства Приамурской земской управы. С апреля 1921 г. назначен Внештатным генералом для поручений при командующем войсками Временного правительства.
В 1923 г. он через Китай вернулся в Ригу.
В Латвийской Республике был принят либеральный закон о гражданстве, по которому ее гражданами признавались все проживавшие на ее территории до начала мировой войны. Георгий Иванович почти сразу нашел достойную работу инструктором верховой езды в Рижском военном училище. В том же 1923 г. в эмигрантской газете «Сегодня» напечатали его первый очерк, посвященный последнему Главкому русской армии, генералу Духонину.
В Риге бывший генерал уже как Юрий Галич вернулся к писательскому ремеслу и журналистике. Выходит в свет его книга стихов «Орхидея», получившая одобрение В. Набокова, а также первый прозаический опыт — «Императорские фазаны». За 17 лет жизни в Риге Гончаренко выпустил 13 книг, в том числе, двухтомник воспоминаний «Красный хоровод». В1937 г. в Риге отмечалось его 60-летие.
Георгий Иванович Гончаренко (1930-е гг.)
Георгий Иванович вел весьма замкнутый образ жизни и очень скучал по России. Он придумал себе командировки в Латгалию (Юго-Восточная Латвия), которая все еще торговалась на двинском базаре за царские рубли, упорно говорила по–русски и даже принимала под свой помещичий кров на лето вольных художников и таких вот литераторов, как отставной генерал.
«Если выйти из усадебного парка, перед взорами — открытое поле, которое тянется на версту, вплоть до леса, где протекает золотистая речка Синюха. А за нею лежит — СССР. Я стою в какой–нибудь версте от пограничного рубежа. Взор жадно прикован к заповедной черте. Взглянуть хотя бы мельком, что творится в фантастическом царстве, в заколдованном государстве…».
Заколдованное государство само пришло к нему в 1939 г. Повестку из рижского НКВД Гончаренко получил осенью 1940 г.
Есть официальная версия развития событий. Согласно ей 63-летний писатель 12 декабря 1940 г. покончил с собой, повесившись в своей квартире.
В подобный способ ухода из жизни боевого генерала не слишком верится. Существует другая точка зрения. В одном из рассказов Георгий Иванович вспоминал о сослуживце по гвардейской кавалерии. Блестящий в прошлом офицер, любимец женщин и прекрасный всадник, неоднократно побеждавший на императорских скачках, оказавшись в эмиграции в Риге без видимых надежд на будущее, однажды вечером заказал в номер бутылку хорошего вина, переоделся в черное шелковое белье и пустил себе пулю в лоб. Многие исследователи жизни и творчества Гончаренко уверены, что «чистые руки» повторить поступок сослуживца генералу не позволили.
Похоронили Гончаренко-Галича на Покровском кладбище. Священник о. Алексей Тихомиров провел отпевание раба Божьего Георгия по православному канону. Самоубийц так не погребают.
Могилу дважды разоряли. Дочь писателя Наталья Георгиевна, приехавшая в Ригу из Ленинграда, найти ее не смогла. Но нашлись люди, помнившие место. В 2002 г. могилу восстановили. Так она выглядит сегодня.
Для тех, кто захочет отдать дань памяти русскому генералу и литератору Георгию Гончаренко: его могила справа от храма, метрах в 60-ти. Мне ее с первого раза обнаружить не удалось, место указала Светлана Александровна Видякина, сопредседатель Пушкинского общества Латвии и Ангел-хранитель Покровского.
В течение 20 лет она поднимает это кладбище из небытия, находя и восстанавливая утраченные могилы, воскрешая память. Итогом ее работы стала книга «Покровское кладбище. Слава и забвение» (Сост. С. Видякина и С. Ковальчук. - Рига, Multi Centrs, 2004).
ПРОТОТИПЫ ГЕРОЕВ РОМАНСА «ПОРУЧИК ГОЛИЦЫН»
Напрасно невесты нас ждут в Петербурге,
И ночи в собраньи, увы, не для нас.
Теперь за спиною окопы и вьюги,
Оставлены нами и Крым, и Кавказ.
Над нами кружат черно–красные птицы,
Три года прошли, как безрадостный сон.
Оставьте надежды, поручик Голицин,
В стволе остается последний патрон…
Это одна из многочисленных версий «Поручика Голицына», существуют еще и 5-6 претендентов на авторство популярного романса. Его текст был, скорее всего, был написан Георгием Гончаренко в 1938-39 гг. в Риге, а стихотворение неоднократно звучало в исполнении самого автора в кругу друзей и на творческих вечерах. Не все знают, что прототипы его героев существовали в действительности.
 Поручик кн. К. Голицын (источник фото) |
 Корнет Оболенский (источник фото) |
Встреча Георгия Гончаренко с поручиком Голицыным произошла в 1919 г. в Киеве в кутузке Осадного корпуса сечевиков на ул. Пушкинской. Гончаренко, опознанный петлюровцами как гетманский генерал, сидел уже несколько дней, когда к нему подселили двух новых соседей: бывшего главбуха киевского Нового банка Беленького и юного Голицына. Первого арестовали за то, что ссужал деньги Скоропадскому, второго – по недоразумению. Его перепутали с престарелым дядей поручика, кн. А.Д. Голицыным, возглавлявшим «Протофис» – организацию, сделавшую в своё время Скоропадского гетманом.
Нельзя сказать, чтобы встреча была радостной с учетом постоянной опасности быть расстрелянным. И тем не менее генерал в воспоминаниях признавал: «Я очутился в новом обществе, разделившем моё одиночество самым трогательным для меня образом. К бухгалтеру приходила жена, к молодому князю приходила невеста. Обе женщины являлись не только с ласками, не только со словами утешения и надежды, но каждый раз приносили узелки со съестными припасами домашнего изготовления».
В одной камере генерал Гончаренко и будущий герой песни провели неделю. На восьмой день начальство решило перевести трёх арестантов в другое место. В качестве охраны к ним приставили старенького сторожа, позвякивающего ключами в одном кармане и пригубленной бутылкой горилки в другом.
Чтобы узники не сбежали, сторож взял в руки их вещи, в которых, на его взгляд, находились ценности. Он почему-то решил, что конвоируемые не решатся бросить шмотки ради побега. Когда процессия вышла на Крещатик, генерал присел, чтобы завязать шнурок, а банкир и поручик рванули вперёд. Сторож бросился за ними, но на полпути остановился, вспомнив, что за его спиной остался Гончаренко. Георгий Иванович тем временем быстрой походкой шёл в противоположную сторону. Сторож только и смог, что сокрушенно потрясти ключами в спины беглецов.
И генерал, и поручик приняли самое активное участие в боях против большевиков. Трагическая судьба кн. Константина Голицина описана здесь .
О корнете Оболенском известно немногое — он служил в 1-м Сумском гусарском полку, в отряде, сумевшем выбить из Одессы части УНР ( источник). По-видимому, в Одессе он познакомился с генералом Гончаренко. 30 октября 1920 г. практически все оставшиеся в живых офицеры полка, отступавшие в направлении крымских портов, были атакованы превосходящими силами красных.
«Противник заливает нас свинцовым дождем... Везде валяются убитые, раненые, все лошади перебиты, большинство пулеметов уже бездействует... Я со встретившимся мне Николаевым спешу к своему эскадрону, решив, что умирать лучше со своими. Кругом царит хаос. Все сдаются... Бросилась мне в глаза фигура Новака с наганом в руке. Сразу не сообразил, что он хочет делать... Он быстро и решительно поднес револьвер ко рту. Сухо щелкнул выстрел, и Новак упал ничком».
Скорее всего, именно так выглядел последний бой Оболенского, в описании корнета Секалова, чудом оставшегося в живых и сумевшего бежать в Румынию. Все остальные офицеры полка были расстреляны красными.
Белым саваном окрестности увиты,
Ветер скорбное разносит песнопенье.
Я хочу молиться за убитых,
За мечи, распавшиеся в звенья.
За друзей, навеки замолчавших,
За врагов, сражавших и сраженных,
За не дружных, без вести пропавших,
И за всех, за всех вооруженных.
А потом к священному подножью
Припаду усталой головою –
Пусть мой путь, увитый злом и ложью,
Зарастет колючею травою. (© Юрий Галич)
Основные источники:
1. Юрий Галич. Синие кирасиры. Издательский дом Ленинград, СПб 2012 г.
2. Наталия Гончаренко. О моем отце.
3. Лариса Персикова, Ника Персикова. Жизнь и смерть генерала Гончаренко.
Авторские фото января 2018 г.